Увидеть собственными глазами, как проводят ЕГЭ или ОГЭ, я мечтала уже давно. Мотив простой: в будущем году дочь идёт в девятый класс, а интернет и различные СМИ буквально пухнут от жутких историй о том, как прессуют детишек на тестировании. Сами понимаете, материнское сердце сжимается, стоит представить свою кроху (да-да, кроху - подумаешь, что скоро выше меня будет) под гнётом суровых надзирателей. Естественно, хотелось выяснить, так ли страшны тестирования, как их малюют. Не получалось: как журналисту, вход на школьные испытания мне всегда был заказан. Согласно правилам, максимум, что дозволено представителю СМИ - это увидеть, как вскрывают конверты с тестами. После чего - досвидос, всем на выход! Однако нынче - о чудо! - подфартило. В дочкиной школе стали набирать наблюдателей на экзамены, и я немедленно предложила свою кандидатуру. Тем, кто возьмётся меня стыдить, что схитрила, сразу скажу: у нас всё по-честному. Принадлежность к пишущей братии изначально не скрывала, а отправляясь на тестирование, оставила дома и диктофон, и фотоаппарат, и даже журналистские корочки. Так что можете считать данный текст не столько статьей корреспондента «СГ-26», сколько впечатлениями среднестатистической жительницы Железногорска от выпускных экзаменов. Итак, я - общественный наблюдатель.
Под присмотром камеры
Казалось бы, что уж такого сложного может быть в работе наблюдателя? Пришёл в назначенный час в назначенное место, отсидел положенное время, присматривая, чтобы никто из детей и педагогов ничего не нарушал - вот и вся недолга. Ага, фигушки! Выяснилось, что оказаться в числе присутствующих на тестировании даже сложнее, чем стать наблюдателем, к примеру, на выборах в местный Совет депутатов. На парламентском голосовании всё просто - предъявил бумажку, которую тебе выдали за пять минут до начала работы участков, - и ты уже на посту: наблюдай, сколько влезет. А для того, чтобы попасть на экзамен в школу, надо пройти специнструктаж - только осознав всю серьёзность происходящего, сможешь получить удостоверение.
На этот самый инструктаж нас собрали заранее в актовом зале одной из городских школ. Народа набилось прилично: уставшие после работы ответственные мамочки (мужчин можно было по пальцам пересчитать) старательно выслушивали, что позволено и не позволено делать во время тестирования. К слову, правил оказалось более, чем достаточно: уже спустя минут десять от начала встречи я успела забыть практически всё сказанное, кроме разве что постулата о запрете на сумки и сотовые телефоны, да слов о том, что выпускников будут проверять на входе с металлоискателем, и транслировать происходящее во время ЕГЭ в прямом эфире. Услышав об этом, женщины в соседнем ряду начали сокрушаться:
С каждым годом все жёстче и жёстче, скоро догола будут раздевать ребятишек и проверять, нет ли неположенных записей на теле!
К счастью, в нынешнем году до таких строгостей не дошло. Да и проверку с металлоискателем так и не довелось увидеть: оные предназначались только для одиннадцатиклассников, мне же выпало дежурить на ГИА. Или, как их теперь называют - основные государственные экзамены, то бишь ОГЭ.
Веселье с истеринкой
И вот, «тот самый день настал». Наблюдателям сказали появиться в школе-ППЭ (пункте проведения экзаменов) к девяти утра - за полчаса до девятиклассников. И хотя я подхожу к крыльцу даже раньше, всё равно приходится пробиваться через толпу мандражащих подростков. В отличие от моей унылой физиономии, на их лицах - исключительная радость. Такая, знаете ли, с истеринкой, из серии: а нам всё равно! То тут, то там - взрывы смеха и град шуточек - обо всём, от цивильных костюмов товарищей до номеров аудиторий. Кажется, палец покажи - и будут хохотать до упаду. Добрая мамка внутри меня хочет обнять каждого и от души напоить валерьянкой, но общественный наблюдатель затыкает её жалостливое нытье и заставляет гордо топать к двери.
В школе особого расслабона тоже не наблюдается. Волнение, кажется, можно резать ножом: ожидая запуска подростков, педагоги проверяют, всё ли готово к тестированию. Все аудитории, кроме тех, где пройдут экзамены, опечатаны, работает медкабинет, в коридорах - столы для сопровождающих. Меня провожают в отдельную комнатку - место дислокации наблюдателей, бросаю там запрещённые сумку с телефоном и иду встречать девятиклассников.
С ручкой наперевес
Ручки, паспорта и калькуляторы в прозрачных файлах - это всё, что сегодня дозволено пронести с собой подросткам. Расширенный, кстати, список: мои наблюдаемые сдают химию, поэтому им и разрешили взять с собой непрограммируемые «машинки». Впрочем, учитывая примитивность гаджетов, это им особо не поможет, только что в столбик считать не придётся.
Проверяют ребят аж трижды: первый раз ребятам приходится показывать документы на входе в школу, второй раз паспорта требуют перед лестницей, ведущей к ППЭ, третий раз удостоверяют личность, входя в классы. Дальше дети рассаживаются по партам и… просто ждут. По правилам, сначала школьников должны проинструктировать, но начать нужно одновременно - вот и получается слегка затянутая пауза.
Учителя переживают: «Не представляете, мы нервничаем не меньше детей. Только бы не перепутать фамилии!» А сопровождающие шёпотом вспоминают экзамены прошлых лет.
Видите, как всё строго? А кое-где дети всё равно ухитряются проносить шпаргалки, - говорит мне одна из педагогов. - Знакомая из другой школы рассказывала: зашла после экзамена в туалет, а там целая россыпь этого добра: мелко-мелко напечатано. Сейчас не проблема такие тиражировать, техника с каждым годом всё сложнее и сложнее. Вот и ужесточают в министерстве правила...
Не тот пол
Её шепоток прерывает учительский хор из классов: педагоги одновременно начинают читать правила в разных кабинетах и, увязнув в стерео-
эффекте их голосов, я вместе с девятиклашками вникаю в страшно взрослые слова: «нарушения», «ответственность», «апелляция». Объяснение, как заполнять бланки, вообще повергают меня в панический ужас: да я бы в этих клеточках не меньше десятка ошибок налепила, где уж там детям справиться, да ещё и в состоянии нервного напряжения?
Не переживайте, - говорит мне давешняя учительница. - Ребятишки пробники сдавали, так что им не впервой. Заполнят.
И действительно, только двое из ста школьников вписывают не те цифры в код экзаменационного бланка. Но, вопреки моим ожиданиям, за ошибку их никто не карает: педагоги просто предлагают зачеркнуть «левые» обозначения и записать сверху новые.
Подумаешь, в коде ошиблись, - говорит кто-то из присутствующих. - Вот на одном из прошлых экзаменов парень вместо мужского пола себе женский записал - это да, конфуз был. А единичку вместо четверки кто угодно поставить может, тем более, если волнуется.
В туалет под конвоем
Организационные моменты позади, школьники приступают к работе. Я брожу от кабинета к кабинету и мне кажется слышу, как старательно сопят и скрипят ручками школяры. Здесь уже нет места страху или истерике - все заняты своим делом.
Периодически кто-нибудь из подростков отпрашивается попить или в туалет. И тут в «игру» вступают сопровождающие. По правилам, болтаться по школе в одиночку ребята не могут, поэтому им приходится идти по нужде в компании взрослого. К счастью, право на личное пространство у подростков всё ещё имеется, так что в санузел они заходят одни. А вот пить приходится под приглядом: из заранее приготовленных бутылей с водой. Всё это слегка напоминает конвой, правда, таких доброжелательных конвоиров свет ещё не видывал. Они ободряюще улыбаются своим юным спутникам, всем своим видом транслируя позитивное: «У тебя всё получится».
Надо отдать должное педагогам: несмотря на общую нервозность и скрупулёзное следование правилам, за время экзамена ни один из учителей не повышает голоса, не делает резких движений, не давит на ребят. Эти мягкость и внимательность (насколько возможно) нивелируют строгость предписанного Минобразованием распорядка. Так что кое-кто из экзаменуемых даже говорит «конвоирам» спасибо за совместную прогулку по коридору, сочувствие и молчаливую моральную поддержку.
Без шпор
«Первые ласточки» начинают покидать аудитории уже через сорок минут после начала тестирования. Часы тикают, пункт приёма экзаменов понемногу пустеет, и вот уже мы снова слышим взрывы смеха с крыльца школы: тинейджеров «попустило», теперь они наперебой делятся впечатлениями о пережитом. Кое-кто, разумеется, сидит до последнего, однако не дольше положенного: тестирование заканчивается чётко в 12.20, так что задержавшимся приходится поставить в работах точки и сдать бланки организаторам.
Ради интереса я заглядываю в туалеты, однако обещанной россыпи шпаргалок не нахожу: здесь чисто, никаких неположенных «улик». Похоже, на этот раз всё сами решали.
Школа пустеет, и учителя наконец-то могут вздохнуть спокойно: всё прошло без эксцессов. А вместе с ними выдыхаю и я, уверившись, что не стоит так сильно беспокоиться за дочку. Да, безусловно, экзамены - штука сложная, и правила приёма ужесточаются каждый год. Но теперь я точно знаю: как бы ни изощрялись в Министерстве образования, придумывая новые меры для проверки школьников на прочность, наши педагоги сделают всё, чтобы, не нарушая правил, обеспечить детям максимально комфортную атмосферу. А это, поверьте, дорогого стоит.
Сегодня политики, чиновники и преподаватели в Госдуме обсуждали, что же творится с единым госэкзаменом в школе . По двум пунктам они пришли к согласию: уровень ЕГЭ не должен быть критерием эффективности губернаторов, а безобразие с появлением ответов в интернете надо устранить законодательно.
В остальном у каждого из участника дискуссии на площадке "Открытой трибуны" под председательством Сергея Нарышкина был еще личный список плюсов и минусов нынешней процедуры ЕГЭ. Открывая заседание, спикер Госдумы признал недостаточное правовое регулирование этой темы, заметив, что даже в законе об образовании ЕГЭ только упомянут, так что впереди широкое поле для корректировки. "Главное, чтобы эта форма проверки знаний был объективна и давала равные возможности для образования", - считает Нарышкин.
"Роль фильтра для тех, кто одиннадцать лет бездельничал, но был допущен к итоговой аттестации, которую раньше не мог выполнить традиционный экзамен, ЕГЭ выполняет", - полагает руководитель департамента образования Москвы Исаак Калина. А для творчески мыслящих учеников есть возможность, полагает он, участвовать в олимпиадах. Калина, как впрочем и остальные чиновники, не торопился обсуждать ситуацию со сливами ответов в Сеть , но высказался против "втягивания в гонку вооружений": "Вообще все задания должны быть открыты, а вот варианты должны быть никому не известны, уверен, что мы можем создать систему, когда задания приходят ученику методом случайного отбора". А бороться со списыванием он предлагает, запретив выходить в туалет: три часа пятьдесят пять минут здоровый школьник может и потерпеть, а для остальных можно организовать сдачу с учетом медицинских показаний. Вице-спикер Людмила Швецова на "туалетный" вопрос отреагировала моментально: "У нас довольно много детей с энурезом, а теперь представьте - кто из них признается в одиннадцатом классе? Только те, кто заранее купят справку".
Полгода назад я спрашивал, можно ли отменить использование результатов ЕГЭ, как критерий оценки губернаторов, мне сказали, что можно, но ничего не было сделано и сейчас между регионами идет социалистическое соревнование, - мрачно заявил член-кор Российской академии образования Евгений Ямбург.
Он напомнил, что и школы, в свою очередь, получают муниципальные задания, и "фонд зарплаты учителей зависит от уровня сдачи ЕГЭ", так что "тут нужна политическая воля, чтобы это прекратить". Ямбург также оказался сторонником создания независимых центров сдачи ЕГЭ, а еще предложил ввести возможность пересдачи экзамена - и тогда всех этих подростковых суицидов не будет.
Сдача ЕГЭ
"Да, была такая неприятная инновация в этом году, утечка нескольких заданий , не всех, но некоторых из тех регионов, куда они пересылались электронной почтой, - признал замминистра образования и науки Игорь Реморенко, - помимо утечки, оказалось еще много заданий в интернете, которые выдавались мошенниками за реальные". Эти аккуратные формулировки изрядно впечатлили учителя математики из питерской гимназии Дмитрия Гущина, который телеграфным стилем напомнил: ролик с методикой воровства появился в Сети еще в феврале, а задания стали появляться уже 20 мая и 26 мая появились по всем предметам, "эти варианты продавались, и наборы стоили несколько тысяч рублей", а потом все это стало выкладываться в соцсетях. Соцсеть "ВКонтакте" была вынуждена заблокировать более двух тысяч групп (хотя и не обязана это делать - законодательной нормы нет). "Законодательная ответственность за то, что кто-то разгласил результаты ЕГЭ - нулевая", - негодовал Гущин на "правовой дисбаланс".
Политики были настроены в целом негативно. Первый зампред ЦК КПРФ Иван Мельников всегда был противником ЕГЭ и единственный небольшой плюс этой системы видит лишь в возможности абитуриентам из регионов попасть в центральные вузы - но тут мешает коррупция. Мельников предложил ввести добровольность сдачи единого госэкзамена, отказаться от тестов, предложить выбор между сочинением и устным экзаменом: "В следующем году ЕГЭ не отменят, но прежним он не будет". Лидер "Справедливой России" Сергей Миронов поддержал эти предложения, хотя он вообще никаких плюсов в ЕГЭ не знает: "Не дешевле ли нам будет не улучшать эту систему, а постепенно ее ликвидировать?"
"Мы коррупцию из вузов просто убрали в школы, и она стала тотальной и всеобъемлющей", - присоединился к критикам Михаил Дегтярев из ЛДПР.
У ЕГЭ были и сторонники, так, замдиректора тверской гимназии Людмила Дровосекова признала, что больше ее учеников стали поступать в московские и питерские вузы. Ее поддержал министр образования Калужской области Александр Аникеев, добавив, что за результаты ЕГЭ его на ковер губернатор не вызывает, потому что им в области нужна объективность. В негативном отношении к ЕГЭ обвинили и СМИ. Так, директор проектов ФОМ Лариса Паутова считает, что пресса промывает мозги и создает мифы. Удивительно, что по опросу ФОМ в этом году 51% опрошенных считают введение ЕГЭ неправильным - вот она сила СМИ. Приглашенные гости порекомендовали политикам провести парламентское расследование результатов слива в Сеть. "Разброс мнений среди политиков значительный, а вот учителя или работники исполнительной власти, которые сами отвечают - тут уже разброс мнений не велик, - резюмировал Нарышкин. - Потенциал ЕГЭ далеко не исчерпан, ошибки есть и их надо исправлять".
Самые главные люди на ЕГЭ – это, конечно, те, кто его сдаёт, - участники ЕГЭ . От них требуется без опоздания прибыть в ППЭ с паспортом, сдать все гаджеты сопровождающему либо оставить в помещении для хранения личных вещей, а далее – следовать инструкциям организаторов. Конечно, крайне желательно хорошо подготовиться к ЕГЭ , в том числе психологически. Впрочем, если выпускник в течение года проштудировал открытый банк заданий ЕГЭ , бояться ему нечего. Обратите внимание, что в случае опоздания вас до экзамена допустят, но время выполнения экзаменационной работы не продлят ни на секунду.
На входе в ППЭ участников ЕГЭ встречает ответственный организатор вне аудитории вместе с руководителем ППЭ . Обратите внимание, что сотрудники школы, в которой находится ППЭ , в том числе её директор, не могут быть ни руководителями ППЭ , ни организаторами на ЕГЭ . В противном случае это нарушение порядка проведения ЕГЭ . В должностные обязанности организаторов вне аудитории и руководителей ППЭ , а также представителей полиции, не входит личный досмотр участников ЕГЭ . Это значит, что учащимся могут предложить сдать средства связи, если они будут обнаружены, но не имеют права не то что обыскивать, но даже попросить вывернуть карманы или распахнуть пиджаки. Не допустят вас к экзамену только в случае отказа сдать электронные устройства или справочные материалы, оформив отказ соответствующим актом.
К сожалению, мне довелось в бытность мою сопровождающим наблюдать безобразную сцену обыска детей директором школы, в которой проходил экзамен. Она обхлопывала их, прощупывала подкладки, залезала в карманы, при этом меня поразила покорность, с которой юноши и девушки ей подчинялись. Когда я спросила, на каком основании она это делает, и заявила, что до детей из нашей школы никто и пальцем не дотронется, та опешила. Госпожа полицейский тут же сделала вид, что ей страшно важно разглядеть что-то крохотное в другом конце коридора, а представитель ГЭК тихо и мгновенно исчез из поля зрения. Не бойтесь отстаивать свои права. Если с вами произойдёт что-то подобное, рекомендую рассказать родителям, чтобы те немедленно позвонили по горячей линии ЕГЭ в регионе . После моего звонка обыски прекратились. Правда, и меня больше сопровождающим не назначали, но это уже совсем другая история.
Организаторы в аудитории – самые важные люди для участников ЕГЭ : именно они обеспечивают соблюдение процедуры экзамена. Организаторами не могут быть преподаватели сдаваемого предмета, а также педагогические работники школы, в которой находится ППЭ . Это они раздают КИМ и упаковывают бланки ответов ЕГЭ , зачитывают инструкцию для участника ЕГЭ , оформляют на доске образец регистрационных полей бланка регистрации участника ЕГЭ , напоминают о времени окончания экзамена.
После раздачи КИМ организаторы не имеют права ходить по аудитории, выносить из неё экзаменационные материалы и черновики, делать какие-либо записи и отвечать на вопросы экзаменующихся, в том числе касающиеся процедуры экзамена. Им запрещено иметь при себе не только средства связи и фото- или видеосъёмки, но даже художественную литературу.
Общественные наблюдатели – это люди, желающие лично контролировать ход экзамена или рассмотрение апелляции о несогласии с результатами ЕГЭ . Для этого они подают заявление по установленной форме и проходят аккредитацию. Общественные наблюдатели могут свободно передвигаться по ППЭ , проверять помещения ППЭ , а также присутствовать в аудитории во время экзамена. В этом случае им запрещено ходить по аудитории, вступать в контакт с участниками ЕГЭ и организаторами , а также отвлекать их любым образом. Разумеется, у них тоже не должно быть при себе никаких гаджетов.
Дежурные по этажам назначаются из числа вспомогательного персонала школы. В обязанности дежурных по этажам входит сопровождение в туалет и при необходимости в медпункт, При этом заходить в туалет и проверять, чем там занят участник ЕГЭ , они не имеют права. Иногда это делается под предлогом того, что в туалете могут быть шпаргалки. В этом случае рекомендую отвечать, что положить что-то в туалет можно только с ведения директора школы, где находится ППЭ , и что вы непременно расскажете о таком предположении по телефону горячей линии ЕГЭ .
За пределами этой статьи остались технические специалисты и такой важный человек, как член ГЭК – Государственной экзаменационной комиссии . На нём лежит обязанность следить за соблюдением порядка ЕГЭ и принимать от участников ЕГЭ апелляцию о нарушении этого порядка . Надо знать, что после выхода за пределы ППЭ апелляции такого рода не принимаются.
Самое главное, что в них предписано для всех взрослых во время проведения экзамена -
Судя по всему, итоговая аттестация школьников в новом формате - единого и основного государственных экзаменов (ЕГЭ и ОГЭ) - прижилась и с каждым годом находит всё большее число сторонников. Содержательная часть экзаменов совершенствуется, учителя и дети в большинстве своем теперь лишены тех страхов, которые сопровождали ЕГЭ первоначально, очевидны положительные результаты реформы по обеспечению прозрачных и равных условий для выпускников при поступлении в высшие учебные заведения. Однако до сих пор замалчиваются проблемы, связанные с привлечением учителей к организации экзаменов. Хотя нам уши прожужжали про "жить по закону", в данном случае, кажется, государство исходит из понятий и, прежде всего, об исполнительности и совестливости российского учителя, которые очень удобны для прикрытия государственных беззаботности и бесстыдства.
Начнём с того, что задействование педагогов на выпускных экзаменах в качестве сторожевой охраны в аудиториях, коридорах никакого отношения к их функционалу на самом деле не имеет. Так как в день экзамена в пункте его приема (ППЭ) не могут находиться учителя данного предмета и данных школьников, то чаще всего на ЕГЭ и ОГЭ привлекаются учителя начальных классов. С какой стати учителя начальных классов должны зачитывать инструкции, следить за отсутствием мобильных телефонов и шпаргалок, провожать выпускников в туалет, часами тупо сидеть под камерами видеонаблюдения и т.п.? Объяснение одно - им не нужно дополнительно платить. Ведь для пущей объективности следовало бы создать специальные аудитории вне школ, набрать организаторов из числа сторонних лиц, но это повлекло бы за собой значительные расходы. Зачем, когда эту роль в добровольно-принудительном порядке можно взвалить на плечи школьных педагогов?
И никого не интересует, что последняя неделя мая - учебная, что в дни проведения экзаменов школы, являющиеся пунктами приема экзаменов, вынуждены отменять занятия, а у учителей, рекрутированных на ЕГЭ-ОГЭ, всякий раз пропадают уроки. С точки зрения обывателя - подумаешь, беда какая, дети раньше на каникулы выйдут. Вроде бы мелочь. Вот только с позиции Рособрнадзора непроведённый урок-другой есть невыполнение образовательного стандарта, грубейшее нарушение, грозящее образовательному учреждению серьёзными санкциями. Потому школы вынуждены каким-то образом изощряться, проводить занятия во вторую смену, учителя - уплотнять материал, приписывать уроки, какие в реальности не состоялись. В любом случае - жертвовать основными своими задачами по обучению и воспитанию детей. К примеру, ради обязанностей сопровождающего, который довозит выпускников до ППЭ, и обязан в течение всего времени экзамена находиться в отдельном помещении, а то и просто в коридоре, изнывая от безделья.
В дискуссиях последних лет неоднократно ставились вопросы о качестве контрольно-измерительных материалов; средствах недопущения нарушений, что могли бы привести к искажению объективности результатов; психологической подготовке школьников к экзаменам и др., и ни разу - об отношении к учителю, бесплатно обеспечивающему проведение ЕГЭ. Нет, конечно, существуют иезуитские правила оплаты этого труда по отдельному договору, ими можно воспользоваться, но тогда в табеле учёта рабочего времени по основному месту работы человеку не поставят фактически отработанный день, и он потеряет гораздо больше, чем приобретёт.
Но вернёмся к вопросу об отношении к учителю. Будучи на экзамене руководителем, организатором в аудитории, дежурным в коридоре он прибывает к 8.00. Экзамен начинается в 10 и длится порою более 4-х часов (с учётом времени на инструктаж). Затем в завершение организаторы и руководитель упаковывают материалы и заполняют различные бланки. В итоге - семь часов. По существующим требованиям в ППЭ не должно быть никаких посторонних лиц, все неиспользуемые помещения опечатываются, в том числе не работают школьные столовые. Таким образом, весь рабочий день люди проводят без обеда, что является нарушением ст.108 Трудового кодекса РФ. Почему порядок проведения ЕГЭ превыше Трудового кодекса и физиологических потребностей человека, объяснить никто, включая министра образования, не способен.
Общаясь между собой на учительском портале, коллеги пишут: "У многих есть заболевания, при которых нужно кушать не раз в день. Моя знакомая просидела на ЕГЭ и получила обострение язвы", "Сижу на экзаменах по 2 раза в неделю в коридоре. В кармане мелкие печенюшки, на подоконнике бутылочка с водой. Пока никто не видит, подкрепляемся. Издевательство над людьми. Попробуйте на заводе не отпустить рабочих на обеденный перерыв! Профсоюз за нас даже слова не замолвит...", "Даже бутерброды и чай у нас запрещены почему-то", "Была в этом году организатором один раз. К концу всего процесса от голода начало тошнить и потряхивать. С собой разрешали только воду. Выходить из аудитории нельзя", "В результате интенсивно проведенной недели с бесконечными ЕГЭ и ОГЭ так же интенсивно в субботу и воскресенье лечила желудок...". От больных сахарным диабетом администрации требовали медицинские справки. Учительница из Москвы опубликовала документ городского департамента с разрешением приносить еду в прозрачных пластиковых контейнерах, что было воспринято пользователями как апогей милосердия.
Другой момент связан с прибытием в ППЭ, ведь зачастую он расположен в ином населённом пункте. Было бы интересно узнать, сколько в бюджетах выделено средств на возмещение учителям расходов на проезд. Могу предположить, что в Кировской области - ноль. Пытаюсь вспомнить, в каком году "тучного десятилетия" была прекращена практика оплаты учителям расходов, связанных с поездками по служебным нуждам (на заседания методических объединений, мероприятия, конференции, ЕГЭ-ОГЭ). Наверное, с первым повышением зарплаты - видимо, финансисты рассудили, куда ж ещё такие деньги девать?! Заставить выполнить чужие обязанности да ещё не заплатить за проезд - и кто-то ещё говорит, что у нас неэффективный менеджмент?
"Ну, разве так можно?", - ищу я сочувствия у друга. "Вы сами их приучили так к себе относиться", - отрезает он. Да, мы - не французы, мы не выходим тысячами на многомесячные забастовки, защищая свои трудовые права. Мы покорны и исполнительны. Дополнительная нагрузка, обед, проезд - вроде такие мелочи, ведь дети - главное. Но не из подобных ли мелочей складывается урок, знания и умения по которому оказываются в наших выпускниках, включая "стобалльников", самыми прочными?
Почему Ингушетия? Мне было интересно посмотреть, как работает система ЕГЭ, а также как пишут экзамен на 100 баллов на Северном Кавказе. Вы, наверное, помните, такое было пару лет назад. Нам, волонтерам, во время инструктажа рассказывали, что в 2014 году было дикое количество нарушений. Но сейчас — в разы меньше. Моя подруга из Ростова-на-Дону формировала группу волонтеров для наблюдения и спросила, будет ли мне это интересно. Так я оказался в Ингушетии. Я был в лицее №1 Магаса, в школе города Карабулак и еще в школе Назрани.
Рамка ног не чует
Первые нарушения появляются еще до 9 утра. Нужно проверять, опечатаны ли помещения в здании проведения экзамена. Бывало, что бумажка не приклеена с одной стороны, а бывало, что приклеена на скотч. Я шел по первому этажу и увидел открытую дверь на улицу! Мне сказали, что там детский сад, откуда нам принесут еду для обеда. Это был лицей №1 в Магасе, столице Ингушетии. Мы только после экзамена сходили в этот детский сад и поели там.
С 9 часов утра запускают детей в школу через рамки металлоискателя. Все зависит от уровня настройки рамок. Бывает, звенит на все, бывает, не звенит на телефон. Я тестировал рамки: клал телефон в карман и быстро проносил ногу через рамку — она не звенела вообще. Я видел довольно часто, как уже после рамки у школьников изымали мобильные телефоны из карманов, носков, ботинок. С ручными металлоискателями, которыми снабжены полицейские, тоже проблема. Школьник может достать из кармана мелочь, связку ключей, сказать, что они звенят, или пряжка ремня — это вообще коронный ответ, ремень же не просят снимать на ЕГЭ. А лезть в карман полицейский не имеет права.
В аудиториях организаторы вскрывают конверты еще до начала экзамена — в 9.55, в 9.50.
Видимо, они считают, что раз дети уже сидят, инструктаж пройден, то чего тянуть. Наблюдатели это отмечают как нарушение в специальный блокнот. Там есть пункт, что конверт был открыт ранее 10.00. И еще в блокноте есть отрывная страничка, куда мы пишем отчет о том, что было плохо.
Первые полчаса дети сидят спокойно. Кто-то решает, а те, кто хотят списать, переписывают условия задач на листочек, чтобы его затем вынести. Я постоянно видел это. Но тут оказалось, что на каждую аудиторию не хватает наблюдателей. Где-то было по двое-трое общественных наблюдателей на пункт проведения экзамена (ППЭ), в котором 10-12 аудиторий, а где-то один. Мне несколько раз выпало работать в одиночку, приходилось ходить по классам. По регламенту наблюдатели не могут сами устранять нарушения, общаться со школьниками или организаторами-учителями. Надо обращаться к руководителю ППЭ или представителям государственной экзаменационной комиссии (ГЭК), которых тоже два-три на пункт. Но если мы будем следовать такому регламенту, то пропустим львиную долю нарушений. Школьники успеют скинуть в урну мобильные телефоны или уничтожить шпаргалки. Поэтому нам приходится самим нарушать наши уставы.
Сутолока в туалетах
С 10.45 начинается активный выход в туалет или в медпункт — всем срочно надо туда! Школьники скапливаются в туалете просто толпами. Обычно заходишь в туалет, а школьники реагируют на звук двери и быстро прячут телефоны и шпаргалки в карманы. На вопрос, чего стоите тут, говорят, что кабинки заняты, все ждут своей очереди.
У меня был случай в туалете в Назрани. Я заглянул туда и увидел, что одна дверь в кабинку открыта, а внутри на корточках сидит школьник.
Перед ним разложен листок с заданиями, и он его усиленно фотографирует.
Я похлопал его по плечу — все, пойдем! А он отвечает: «Иди сам!» Пришлось вызывать организатора, который его вывел.
В столице Ингушетии, на мой взгляд, школьники более... не сказать, что воспитанные, но более сдержанные. А в сельских школах они могут послать, попытаться подраться. У нас одного наблюдателя чуть не побили в туалете. Он туда зашел, а там 12 амбалов, и все неодобрительно на него смотрят.
Вообще визиты в туалет — самый большой бич ЕГЭ. Там все списывают, а у организаторов и наблюдателей нет прав извлечь человека оттуда — вдруг ему действительно туда надо. Тут еще есть проблема для Северного Кавказа. Положение женщины там ниже, чем мужчин, а организаторы в основном женщины. И парни скапливаются в туалете, а на призывы женщин выйти не реагируют, приходится искать организатора-мужчину или полицейского. Это большая проблема. Девочки более мягкие, они выходят из туалета, если их просят, отдают шпаргалки. А мальчики пытаются врать, перепрятывают телефоны, чуть ли не за угол предлагают сходить, поговорить.
Кстати, если бы работали глушители связи, то телефонами в туалетах не пользовались бы.
Телефоны прячут в урны
В аудиториях от списывания, по идее, защищают видеокамеры. Одна — впереди, другая — сзади. Но камерам не хватает обзора. Они захватывают не более двух рядов. А в аудитории три ряда по пять человек. Это пытаются компенсировать: одна камера захватывает ряд А и Б, а другая — Б и В. Часто бывает, что не все места видно.
Обычно за классом следят онлайн-наблюдатели. Могут позвонить и попросить вывести нарушителей. Мне так позвонили, сказали: удаляй человека в такой-то аудитории, место Б5. А там никто не сидел!
Потом оказалось, что перепутали номер аудитории. А если бы я удалил школьника?
В аудиториях тоже списывают. Я увидел парня, который сидел на первой парте и пользовался телефоном. Причем на камерах его было плохо видно. Увидев меня, он спрятал телефон в карман, а мне сказал, что это часы. Достать их он отказался. Тогда я попросил организатора позвать члена ГЭК. Парень тут же заявил, что ему надо в медпункт, а я отправился за ним. В медпункте сидели другие организаторы с учениками. У подошедших полицейских не было металлодетектора, и, когда они ушли за прибором, парень метнулся за ширму, где стояла мусорка, и оттуда послышался явный звук падения телефона в урну. Я сказал: ну вот, вы же слышали, он скинул телефон в ведро. Но все были слишком увлечены своими делами или сделали вид, что не слышали. А парень сказал: «Это не мой, попробуй докажи». Я отнес телефон в штаб, записав место ученика, чтобы потом его действия отследили по камерам. Парня посадили обратно писать экзамен.
Еще была смешная история.
Школьник прямо при мне списывал, а когда я подошел, стал запихивать телефон в носок.
Я подозвал организатора. Вставая, парень попытался судорожно перехватить телефон из носка и засунуть спереди в штаны. Но это у него получилось не до конца. Поэтому, когда мы вышли и он стал члену ГЭК доказывать, что у него ничего нет, разводя руки в стороны, телефон у него торчал из-за ремня.
По-пацански с организаторами
Есть еще проблема: когда ловишь нарушителя, то взрослые — организаторы, руководители ППЭ, члены ГЭК, сотрудники полиции, — они все начинают оказывать психологическое давление, чтобы наблюдатель не фиксировал нарушение. «Ну давайте заберем у мальчика телефон, а его посадим дальше писать экзамен. Семья бедная, несчастливая. Он первый раз, он такой хороший. Я лично буду над ним стоять, следить, что он пишет». Это они делают всем скопом или по отдельности.
В Магасе у меня был такой случай. Когда я вывел нарушителя, меня спросили: ты уже сообщил? А нас просят сразу сообщать, если нарушение выявилось. Я теперь понимаю почему. Тогда я сказал, что еще не сообщил. Тут же начались уговоры по-пацански, по-братски: «зачем тебе это надо», «сам ведь понимаешь». Когда меня это достало, я при всех достал телефон, набрал сообщение и сделал вид, что сообщил о нарушении. После этого один организатор сказал другому по-ингушски какую-то фразу — и все, мгновенно все стихло. Хотя им запрещено общаться во время экзамена на своем языке, только по-русски. Это тоже нарушение.
Некоторые говорят: «Этот школьник мне никто, но зачем ломать ему жизнь?»
Если его поймают с телефоном, то он сможет пересдать только в следующем году и поступление в вуз сейчас для него будет закрыто. А если он напишет на двойку или уйдет по болезни через медпункт, то сможет сдать во вторую волну с резервом. Другие предлагают пойти чаю попить со сладким, с печеньем, тоже отвлекают.
Я еще сопротивляюсь таким наездам, я тут самый старший, после армии, мне 27 лет. А в основном наблюдатели — это ребята 18-22 лет, студенты с первого по четвертый курс. Мне кажется, они несколько безответственно могут подойти к обязанностям.
Еще в лицее Магаса был случай: я вывел из туалета на третьем этаже парня с телефоном, а директор сказал ему спускаться вниз, в штаб. Я тогда был юн и неопытен, думал, что его кто-то из организаторов отведет. Постоял, поговорил с руководителем пункта, а потом тоже пошел в штаб. Этажом ниже решил заглянуть в туалет, поймать еще кого-нибудь. И каково было мое удивление, когда увидел там этого пацана. Мы вышли, и снова началась песня: а что я сделал? Подошла руководитель пункта, тоже спросила, есть ли у него телефон, но он отрицал.
Досмотреть его мы не могли, кроме того, он мог успеть скинуть трубку. Тогда я просто продавил руководителя пункта.
Сказал: «Вы, конечно, можете его посадить писать экзамен, и возможно, у него действительно нет телефона. Но я опишу в своем отчете, что вы его отправили одного и по пути телефон исчез. Решать будут те, кто будет читать отчет». Она поговорила тихо со школьником и предложила: «Давайте, я при вас отберу у него телефон и посадим его дальше писать». Я понял, что телефон еще в кармане, и сказал, что так не получится: либо она спасает его и подставляет себя, либо отбирает трубку и выгоняет его. Она, конечно, выбрала второй вариант, и парня мы выгнали.
Вероятно, организаторы боятся и не хотят фиксировать нарушения, потому что их за это «ругают». Причем «ругают», как я понял, всех: руководителей ППЭ, организаторов, полицейских — у всех свои начальники. По крайней мере, я от представителей всех групп слышал, что, мол, теперь им достанется после фиксации нарушений. Но в целом, я думаю, ситуация улучшается, и уж точно она лучше, чем я себе представлял. Еще говорят, один из самых проблемных регионов сейчас — Дагестан, но я, к сожалению (или к счастью), там не был.